Оператор стедикама Крис Хаархофф о съемках фильма Алехандро Гонсалеса Иньярриту «Бёрдмэн», изнурительных репетициях и командной работе
Если вы уже видели фильм Алехандро Гонсалеса Иньярриту, где Майкл Китон в роли Риггана, актера, готовящегося сыграть в бродвейском шоу, вы уже знаете, что магия «Бёрдмэна» в игре внутри игры. Если еще не видели, то знайте, что на протяжении 113 минут фильма все выглядит, словно одна камера постоянно выделывает пируэты – такая съемка захватывает не меньше самого повествования.
Конечно, главное – сюжет. Смотреть на Китона, раскрывающего историю побед и поражений Риггана, так уже увлекательно, как смотреть на котиков в интернете. То же можно сказать об Эдварде Нортоне в роли Майка Шинера. Очаровательны и юмор Зака Галифианакиса в роли Джейка – лучшего друга и продюсера Риггана, и Сэм – дочь Риггана, недавно вышедшая из реабилитационного центра в исполнении Эммы Стоун.
Но настоящий восторг вызывают режиссура Иньярриту, операторская работа Эммануэля Любецки, работа Кевина Томпсона в продакшене, работа звукооператоров Брендана О’Браяна и Адама Санчеза, цветокоррекция Стива Скотта и Шарлиз Баннаг и труд других членов творческой команды, благодаря которой фильм увидел свет.
В интервью «Sound & Picture» оператор стедикама Крис Хаархофф рассказал о сьемках фильма.
- Это было потрясающе с самого начала. До съемок в Нью-Йорке, которые длились 30 дней, вся команда усиленно репетировала в Лос-Анджелесе. Мы продумали совершенно все. Например, для сцены диалога в коридоре были размечены двери, локационные особенности. Если мы обнаруживали, что коридор следует расширить для съемки, то немедленно направляли эту информацию монтажерам сцены в Нью Йорк, чтобы все в точности соответствовало тому, что мы пытаемся сделать в Лос-Анджелесе.
Для съемок камеры Arri Alexa XT M и Alexa XT были оборудованы объективами Leica Summilux-C или Zeiss Master Primes. С камер было снято совершенно все, не было даже компендиума.
- Мы убрали все, чтобы можно было быть максимально близко к актерам, держа свет за камерой.
Во время репетиций в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке Хаархофф узнал, что Иньярриту и Любецки предпочитают 18 мм объективы, особенно в крупных планах.
- До этого мы пробовали 21 мм объективы в сцене, когда один из актеров получил по голове упавшей осветительной арматурой, но и это не дало той близости, которую хотел Алехандро. Сошлись на том, что взяли 18 мм. Это окупилось сполна.
Почти для всех стедикамов и ручных камер использовалась 18 мм Leica. Изредка, когда нужно было что-то подчеркнуть, использовался 14 мм. Хаархоф вспоминает, что работать с Любецки, или «Чиво», было приятным делом.
- Чиво сделал всю работу ручной камерой. Он и Алехандро очень творческие и совершенно конкретные, они на короткой ноге друг с другом и хорошо работают вместе. Когда я чувствовал, что нужно изменить механику сцены, я обычно обсуждал это с Чиво, а уже Чиво обсуждал это с Алехандро.
Оператор стедикама работал в тесном сотрудничестве с художником-постановщиком Кевином Томпсоном.
- Мы отлично сотрудничали, когда Кевину приходилось делать ступеньки чуть шире для моих ног или создавать дополнительное место в тесном углу сцены, построенной в Kaufman Astoria Studios в Куинс. Мы тратили время в Лос-Анджелесе на репетиции постановок и диалогов, чтобы укладываться в положенное время, прежде чем поехать в Нью-Йорк на две дополнительные недели репетиций. На самом деле у нас была совершенно замечательная вторая команда монтировщиков сцены. Они изучили сценарий вдоль и поперек, что позволило нам отутюжить все детали до того, как за них принялась первая команда. Они действительно сделали все, что могли.
Когда производство началось в Нью-Йорке, большая часть сцен была снята в настоящем бродвейском театре «St. James» на Таймс Сквер. Команда начинала репетировать с дублерами и проходила сцену четыре или пять раз, прежде чем переходила к первому составу.
- Мы все действительно были готовы к тому, чтобы повторять все это раз по пятнадцать. Это был такой танец, в котором каждый хотел достичь максимума в один и тот же момент.
Сцены, построенные в Kaufman Astoria Studios, были «закулисьем», вроде театральных коридоров или гримерки Риггана. Томпсону нужно было создать коридоры заданной длины с определенным количеством поворотов. По ходу повествования, с эволюцией поведения Риггана, коридор в его комнату уменьшается, а потолки становятся ниже. Снимать внутри гримерки было проблематично из-за обилия зеркал, но Иньярриту не стал беспокоиться об отражениях, он сделал это визуальным эффектом съемки.
- Было очень много сцен, где нам приходилось работать между зеркалами, но большую часть времени мы перемещались между актерами. Нашей задачей было снимать так, как это хотел видеть Алехандро, а не пытаться что-то сделать по-своему.
- В фильме есть сцена: камера следует за Сэм и Майком, пока они спускаются с крыши, где они играли в «Верю – не верю», в пространство за сценой, где расположен выход. После того, как они некоторое время целуются, камера перемещается из-за сцены наверх на этаж, где играет Ригган. Для перемещения между двумя высотами мы использовали головку Libra, создавая эффект подъема камеры. Кроме сцены, в которой Ригган летает по городу, вероятно, только здесь мы использовали что-то механическое для съемки.
На Таймс-Сквер группе предстояло за пару дублей снять веселую сцену бега Риггана в нижнем белье.
- Алехандро хотел, чтобы Таймс-Сквер был переполнен, так что мы выбрали «горячее» время – вечер пятницы. У нас была группа на заднем плане, чтобы отвлекать публику, и около шестидесяти человек, которых мы могли контролировать. В принципе, мы знали, что мы делаем, поэтому смело выпустили Майкла Китона для пробежки по Таймс-скверу. Это Нью-Йорк, так что парень в нижнем белье – не такое великое дело. Мы сняли первый раз, сказали Майклу Китону повторить. В фильме вы видите как раз второй дубль.
